Мы думали, думали...

[morgein]

А надумавши, решили:
Все желающие мои читатели ли, избранные ли могут отметиться и пожелать от меня теплых слов или ассоциаций. Сразу скажу, что ассоциации на ряд лиц/ников у меня уже сформированы, совсем новеньким и тем, кого читаю редко, скорее всего, смогу что-то приятное сказать, потому что знаю плохо. Думаю, обиженным не уйдёт никто.
Здесь постепенно будут появляться тексты:

LouN

 LouN
Отдаю не дорого – задаром:
Ласковое солнце поутру,
Синеву небес и нежность ветра,
А себе для дела заберу
Всю тоску, что на сердце нагаром,
Пыль из уголков души сгребу в комок –
Из нее я наваляю фетра,
А из фетра сделаю цветок.

Кроуфорд ака Няка

 Кроуфорд ака Няка
Ассоциация. Синичка. Яркая, желтогрудая. Черная шапочка, умилительные глазки, ножки-спичечки, голос – колокольчик. Тень, тень, тень – самые солнечные дни, самые бурные ручейки, самый сладкий ветерок повинуются незатейливой песенке. И сердится птичка так забавно. И огорчается так трогательно. Быстрыми, но не резко-агрессивными, прыжками приблизится она, склонит головку набок, томимая любопытством и вздрогнет от нечаянного движения, заругается тонким голосом на неуклюжесть, но не улетит. Тень, тень, тень – услышишь, и точно знаешь: весна.

.neo

 .neo
Мимо твоего окна
Тихо пробежит весна,
Не тушуйся, не робей –
Прыгай в форточку за ней
И по лужам босиком
Догоняй ее бегом.

Автор своей жизни

 Автор своей жизни
Это не грязь, это, видишь ли, талые вешние воды…
Небо не синее? Пусть, ерунда, ты немного еще погоди.
У петербуржской весны, у промозглой, унылой погоды
Есть для тебя, дорогая, прекрасные дни впереди…

Lau Tao

 Lau Tao
Ассоциация. Книга. Такая странная небольшая книжица с непонятными символами и загадочными рисунками. Бумага толстая и очень темная, словно книга пытается что-то скрыть от случайных глаз. А рисунки… Смотришь на один из них, смотришь, и постепенно из переплетения линий и штрихов появляется образ, неожиданно светлый и красивый. Отводишь глаза – образ исчезает. Но остается в памяти. Хрупкая книга, которую не читать, а именно смотреть охота.

V.G.

 V.G.
Ассоциация. Человек-шкаф. Или, как говорили раньше, шифоньер. Большой, двустворчатый и очень глубокий. Когда его открываешь, поражает количество полок и ящиков, заполненных всякой всячиной. Причем некоторые вещи свалены как попало, а кое-где словно вмешалась легкая женская ручка, наводя порядок среди всевозможных нужностей и необходимостей. Глубины этого векового хранилища пахнут не нафталином, а благородным деревом и дорогим табаком, кажется, если пошарить в одном из ящиков, то отыщется шелковый кисет и вишневая трубка, добросовестно обкуренная. Тайны глядят на меня из-за дверец, любопытство подзуживает: «Ну давай, посмотри, что там поблескивает в темном углу». Но я уже знаю, что шкаф чужой. И пожалуй подожду и понаблюдаю, вдруг из него выпадет что-то любопытное.

-=TurboRufus=-

 -=TurboRufus=-
Слышишь капель?
Это плачет зима, покидая простуженный март,
Вечер. Кошки сменяют синиц на посту распевания песен.
Завтра апрель.
Это значит – начало, и под долгожданное «Старт!»
Смело в небо взмывай, познавая тот мир, что тебе интересен.

4arli

 4arli
Теплые слова.
Валенки, варежки, шарфик мохеровый,
А кроме шуток – тепла бы, тепла
Яркого, жаркого, изжелта-белого
Пламени в сердце, чтоб ты ожила.

Курочка Краба

 Курочка Краба
Ассоциации. Мудрая кошка, воспитывающая чуть меньше десятка котят. Мелкие шилохвостые бестии под строгим взглядом то и дело сплетаются в неразборчивый клубок лап, ушей, усов и круглых барабанных брюшек, а мама-кошка безошибочно вылавливает из пищащей неразберихи очередную замарашку, охлаждает драчливый пыл легкой затрещиной, тщательно вылизывает вздыбленную шёрстку нетерпеливой егозы и отпускает обратно. Котята толкаются, царапают терпеливую мать, а она смотрит понимающе, уклоняется от растопыренной лапки, если успевает, не успевая, морщит оцарапанный нос и… ЛЮБИТ эту шумливую компанию.

Passvet

 Passvet
Ассоциация. Мышь-полевка. Маленькое, симпатичное существо с глазками-бусинами, коротеньким хвостиком и почти человеческими ручками. Любопытное, но осторожное и безумно хозяйственное – всё, что покажется ей подходящим, будет утащено в норку. Бежит полёвка по обочине проселочной дороги, время от времени вверх взглядывая – а вдруг лунь налетит, и вдруг натыкается на блестящую конфетную обертку. Ах! Мышь плюхается на задние лапки, передние восхищенно сводит перед грудью, а потом хватает бумажку и тащит ее к себе, уже не обращая внимания ни на что другое, кроме нового украшения для своего жилища. Иногда, долгими зимними вечерами полёвка и сама мастерит что-нибудь в ожидании весны.

A.Elesdill

 A.Elesdill
Ассоциация. Жил-был мамонт. Он был такой большой и сильный, что ему было не очень важно, что жизнь вокруг давно изменилась. Лохматая шкура иногда оказывалась жаркой и неудобной, что изумляло мамонта, но ненадолго. Размеренно и спокойно текла его жизнь, неспешно, как сам он передвигался от водопоя на пастбище и обратно. Вокруг совершалось всякое-разное, но оно так частило и ускорялось, что мамонт предпочитал закрывать глаза на это раздражающее мельтешение. Иногда прохладными летними ночами, когда звезды обсыпали небосвод пшеничными крошками, мамонт думал, что всё же что-то в его жизни не так, чего-то ему не хватает и по какой-то причине он отличается от своего окружения. Но эти мысли причиняли мамонту неудобство, от них мурашки разбегались по толстой лохматой шкуре, и мамонт встряхивал огромной ушастой головой, прогоняя нелепые думы.

Himitsu-nya

 Himitsu-nya
Ассоциации. Белка. Не та, из «Ледникового периода», но тоже деловая. Такая современная рыжая бестия, точно знающая себе цену. В дупле у нее всегда всё есть, а чего нет, так это мы найдём! Наметанный глаз выбирает себе «жертву», и вот по стволу летит вниз пушистая молния, застывая ровно там, где ее невозможно не заметить. Распластавшись на морщинистой коре, ждёт своего зрителя, а дождавшись, кокетничает как заправская королева красоты. Зато когда ее никто не видит, она – воплощенная домовитость. Прячет и перепрятывает, чистит и сушит, и запасает, запасает, запасает. Себе, детям, детям детей, друзьям, знакомым, всем, кто мимо проходил. И таки успевает, вертясь и хлопоча, застыть на пару минут огненным всполохом на темной коре, ожидая законного своего восхищения.

Злодейка Хелл

Злодейка Хелл
Вот, держи, это термос, в нем — слышишь, жужжат — теплые слова кружатся. В термосе — чтобы не остыли ненароком. На улице-то до сих пор зима. Сразу термос не открывай, потряси его сильно-сильно, слова на дно упадут. Тогда открывай и прижимайся щекой к горлышку колбы. Чувствуешь тепло? Это самое крупное и самое сильное от сотрясения очухалось и к тебе приползло. «Волшебная» - шепчет тебе на ухо. Эй, эй, ты сердце-то не ожесточай, не закрывайся, иначе все слова теплые уморишь своим неверием. «Красавицааааа». Ишь, еще одно всползло и шепчет, ласково потираясь о щёку. Ты слушай их, не пропускай. На самом-то деле я и этих вокруг тебя наловила — летали незамеченными.

Пузик

Пузик
ссоциация. Водомерка. Крохотное создание, танцующее на поверхности водоёма. Скользит себе по воде куда-то, то ли по делам, то ли просто катается. Смотришь и любуешься — лёгкость-то какая! Словно в невесомости она, водомерочка, парит. Впрочем, если приглядеться, то поверхность водяная под нею чуточку проседает. А в определитель так и вообще лучше не заглядывать. А просто любоваться танцем на поверхности водоёма пресвятой водомерки.

Erick-York

Erick-York
Ассоциация. Снайпер. Холодный прищур. Профессиональная оценка обстановки. Всё вокруг подчинено цели. Всё будет использовано во имя миссии. Вот только отдача у оружия необычная — бьёт в сердце. И оттого на сердце — броня.

Черный*

Черный*
Тик-тик-тик-тик. Еле слышное мерное постукивание. То ли часы-ходики, то ли ветер на улице чем-то тешится. Нет. Не угадали. Дом это, сами стены его. Да и не сам он даже, а крохотный и вместе с тем грозный жучок-древоточец. Незаметный, но неумолимый. Тикает он эдак в толще бревенчатой стены, в лагах пола, а потом в один прекрасный день — труха вместо стены, дыра в полу. Злодей? Это кому как, я вам скажу. А я всегда любила его затейлывые ходы в древесине рассматривать. Смотрела и думала — как он, такой незаметный и крохотный, меня может крова лишить? И отчего такое волшебное кружево выходит от его злодейства?