Как удачно, что лампочка над входом в кабинет перегорела. Поздняя ночь, все спят, меня никто не видел. И это хорошо. Страшный купальный халат, висевший в ванной, - тоже хорошо. Потому что до неузнаваемости меняет мой облик, а его капюшон не даёт ни малейшей возможности рассмотреть лицо или волосы. На цыпочках, чутко, словно по хрусткому снегу, прокрадываюсь к двери и приоткрываю ее. Ты спишь. На диване, небрежно укрывшись коротким флисовым пледом. Проскальзываю внутрь и плотно закрываю дверь за собой, удачно избежав малейшего скрипа. Сумрак. Несколько секунд потрачено на то, чтобы глаза привыкли к нему. Напротив твоего дивана – окно без штор, за окном фонарь, но открыть тебе мою тайну он не сможет, ведь я поворачиваюсь к нему спиной. Поворачиваюсь и опускаюсь на колени рядом с тобой. Ты спишь на спине, закинув руки за голову. Лицо такое открытое, беззащитное, губы чуть улыбаются. Я касаюсь их кончиками дрожащих пальцев. Волнуюсь. Набираюсь решимости. Целую тебя, отчаянно и нежно, жадно-жадно, умоляя губами проснуться и не отталкивать. Чувствую, как ты вздрагиваешь, как глаза твои распахиваются изумленно. В этой темноте целуя тебя, сгорая от желания, я не вижу, я чувствую и закрываю глаза, чтобы не помешать этому чувству. Твое тело напрягается, я сама отстраняюсь, позволяя тебе прийти в себя.
«Ты кто?» - хриплый спросонья голос сводит меня с ума. Запрещающим жестом касаюсь ладонью твоих губ. Молчи. Не надо слов. Садишься на диване, фонарь освещает твоё растерянное лицо. Не выдержав, снова целую тебя и не могу сдержать стон изумления-страсти-нежности: ты отвечаешь на поцелуй. Пытаешься обнять меня, но сегодня я диктую правила игры – беру твои ладони и решительно прижимаю их к теплой от твоих снов обивке дивана. Только я могу касаться тебя. Только мне позволено ласкать тебя, пить губами жар гладкой кожи, скользить по всем ямкам и впадинкам… Когда я освобождаю тебя от одежды, вижу, как блестят твои глаза, как ты увлажняешь языком пересыхающие губы, как бьется жилка на твоей шее. И продолжаю сходить по тебе с ума…

Когда всё стало так хорошо, что просто не могло быть правдой, твои руки забыли мой приказ и, сорвав капюшон с моей головы, стиснули волосы на затылке, помогая нам обоим. Когда всё стало так ярко, что фонарь стыдливо погас за окном, мой рот наполнился непередаваемой горько-сладкой тягучестью, а ты сорвал голос стоном. Пальцы в моих волосах обессилено разжались, и я чуть отодвинулась. Пора было уходить. Крохотная белая капелька осталась на верхней губе, но ее я не торопилась слизывать. Ты откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, а я покинула кабинет, спеша завершить свою ночную диверсию. Повесить халат на место, вернуться к себе и до самого утра вспоминать твой вкус, твоё тепло и ждать того момента, когда ты войдешь в палату. Нет, мой милый доктор, тебе ни за что не вычислить меня среди пятнадцати своих пациенток…