Если в первом фильме роботов-трансформеров было 14, то в сиквеле Майкл Бэй довел их число до 46. Примерно во столько же раз увеличились: грохот, производимый этими чудесами компьютерных технологий, яркость и зрелищность массовых побоищ, острая нехватка берушей и пакетиков для зрителей со слабым вестибулярным аппаратом, а также желание демонстративно выйти из зала посередине сеанса и купить в ближайшем ларьке диск «Микеланджело Антониони: 10 в 1».
читать дальшеВ книге Питера Бискинда «Беспечные ездоки, бешеные быки» приводится ряд интересных высказываний на тему того, что именно «Звездные войны» низвели зрителя до уровня ребенка, а затем подавили его органы чувств мощным звуком и зрелищем, чтобы не осталось места ни иронии, ни критическому взгляду на эстетическую несостоятельность фильма (Полин Кейл).
Есть также мнение, что «продукция Лукаса – Спилберга сродни пришествию «Макдональдса»: стоило появиться, как народ тут же позабыл о приличной еде» (Уильям Фридкин). И вот это «вырождение кинематографа в ущерб авторскому видению», по словам того же Фридкина, длится уже более 30 лет.
С выходом второй части «Трансформеров» стремление превратить аудиторию в детей – так, чтобы перед глазами все мелькало, в ушах грохотало, а забытый попкорн просыпался на пол, – кажется, перешло на качественно новый уровень. Десептиконы (плохие, черные железяки) воюют с автоботами (хорошие, цветные машинки Chevrolet, на их стороне армия США), причем первые иногда переходят на сторону вторых, разобрать невооруженным глазом, кто есть кто, в большинстве схваток просто нереально.
читать дальшеТем временем на Сатурне в гигеровских декорациях десептиконы выращивают личинки, чтобы сколотить новую армию для нападения на планету Земля, где в океанических глубинах покоится в коме и осьминогах военачальник Мегатрон. Артефакт Великая Искра, из-за которого велась битва в первой части, оживляет Мегатрона, который начинает самозабвенно мстить автоботам и примкнувшим к ним людишкам.
Ситуация осложняется тем, что на Земле осталась, простите за пафос, Матрица Лидерства, при помощи которой можно привести в действие механизм, спрятанный в гробнице из тел автоботов. Механизм погасит Солнце, все умрут. Но ключ к гробнице за каким-то лядом находится в голове Сэма (Шайа ЛаБеф), по причине чего его периодически плющит и колбасит на лекции по астрономии.
Гробница же, естественно, находится в Египте, что позволяет Бэю с каким-то особенным сладострастием, понятным только заядлым туристам, путешествующим по схеме «all inclusive», разбомбить чуть ли не пол-Египта.
Итак, признаки нового, по Бэю, блокбастера: хронометраж не менее двух с половиной часов (что позволяет сделать вывод об увеличении выносливости мочевого пузыря среднего зрителя со времен выхода в прокат фильмов Хичкока); не менее 25% экранного времени должны занимать спецэффекты (в нашем случае 51 минута из 147).
В сценарии должно найтись место шуткам юмора и самоиронии, чтобы хоть как-то уравновесить распоясавшихся создателей визуальных эффектов и напомнить зрителям о том, что в фильме – какой сюрприз! – есть еще и актеры, так сказать, человеческий фактор.
С последним пунктом Бэй расправился по-своему. Во-первых, комедийный элемент здесь выглядит столь же странно, как и в последней части «Человека-паука» (там, где Питер Паркер косил под эмо). В наличии: сношающиеся в собственном пентхаусе собачки, совершенно уотерсовская мамуля главного героя под воздействием марихуаны, студенческий быт с сиськами в ассортименте, а также масса шуток на тему, мягко говоря, тестикул. В общем, то ли «Американский пирог», то ли «Факультет» Родригеса – на любителя.
Также на стене комнаты в общаге висит постер фильма Майкл Бэя «Плохие парни-2», что относится уже к области самоиронии, а вот потенциально богатая тема сокурсника Сэма, длинноволосого ботаника по имени Фассбиндер, так и осталась нераскрытой.
Еще из комического – некоторые роботы наделены вполне антропоморфными чертами: задиры-близнецы постоянно переругиваются, робот-чихуахуа истерично огрызается, трусит и в момент опасности перебегает на сторону оппонента, робот-ветеран чихает, жалуется на боли в пояснице и вспоминает родителей, желтый Бамблби («Ты всегда будешь моей первой тачкой!») так и вовсе рыдает и ревнует своего хозяина к залетным красоткам. В общем, Азимов про это ничего не писал.
На фоне столь колоритных персонажей потерянно смотрятся, собственно, люди – эффектно вращающий глазами Сэм, его девушка Микаэла (Меган Фокс), чье эффектное появление в кадре – пятая точка во весь экран – не сможет оценить только слепой, а как эротично она произносит: «Распредвал»…
Наконец, экс-агент седьмого отдела ФБР, а теперь «одинокий, преданный своей страной» мясник Симмонс (Джон Туртурро), чье кредо – «Загляни мне в глаза и сожми сфинктер». В роли Лео, истеричного балласта, без которого, кажется, не обходится ни один блокбастер, – Рамон Родригес.
Тем не менее без морали, вполне себе человеческой, все-таки не обошлось. По Бэю, любой артефакт не достается просто так, его нужно заслужить и выполнить свое предназначение; по пути в мир иной человека встречают роботы; девушка должна первой объясняться парню в любви, а некоторые роботы, оказывается, тоже слушают любимую песню сценаристов последнего «Терминатора» – «Возьми мое сердце». И запчасти.